Кружились листья под мотивы сентября
Октябрьский ветер о себе напоминая
Включался в ритм и делал то не зря
Вступал в свои права... И это зная
Порывам резким задавая тон
Срывал листву, затрагивая ветки
И плакал где- то одиноко саксофон
А пешеход перебирал печально клетки
По переходу, поневоле, в парк спешил
В пальто ворсистом да и с дипломатом
А ветер листья всё кружил... Кружил... Кружил...
И только дворник на листву ругался матом
Метлой своею торопливо листья мёл
Неспешно башмаки переставляя
Саксофонист умело партии всё вёл
Деревья ветер до листочка оббирая
Стремился яростней с усилием поддать
И даже тучи своей силой подгоняя
Не сможет перехожим помешать
Здесь каждый путь свой медленно свершая
Спешил туда, где тихо и тепло
В уютный дом, в котором ожидают
Любовь где царствует и на душе светло
Там где слова родных, в надежде, окрыляют...
И только он не смел туда спешить
Прохожий тот, в пальто и с дипломатом
Он жил один... И некого любить
Устал... Не брит... С дешёвым ароматом
Да вобщем не блестал его парфюм
Да он и сам давно уже не в свете
Подавлен с виду... Одинок... Угрюм...
Он одинёхинек совсем на белом свете
Профессор. Очень умный... Но вдовец
Она ушла... И жизнь остановилась...
Дуэта нет... И ритма двух сердец...
Вся жизнь прошла... Как будто всё приснилось
И только ветер не давал ему скучать
Полы шатал... Стащить пытался шляпу
Хотел профессор в небеса кричать
Не мог снести все тяжести этапу
Не мог понять судьбы тяжёлый груз
Не мог принять, нести вот этот жребий
Ценил всегда он верности союз
А ветер становился всё свирепей
И наш скиталец на скамеечку присел
Там где- то песня, очень горькая, звучала
Так одиноко саксофон под ветер пел
И его сердце она сильно огорчала
Листва кружилась... Торопилась чтоб упасть
И жизнь его, как эти листья, догорала
Мысль приходила, руки чтоб накласть
Только душа чего- то светлого желала
Как будто гром раздался перезвон
И он на это обратил вниманье
И как бы прекратился его сон
Он, сквозь листву, увидел храма очертанье
Взял дипломат и к храму поспешил
Он никогда ему не предавал значенья
Зашёл туда... И Господу вручил
Всего себя... До самоотреченья....
Андрей Краснокутский,
Ротмистровка, Украина
Так будь же зеркалом у Бога
И освящаясь - отражай.
Иначе истины не трогай
Не разрушай, не искажай...
***********************
Лист бумаги на столе
Ручка полная чернил -
Это всё, что нужно мне
Да Господь чтоб посетил... e-mail автора:kravas@email.ua
Прочитано 653 раза. Голосов 0. Средняя оценка: 0
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэт и еврейский язык - zaharur На вышеприведённой фотографии изображена одна из страниц записной книжки Александра Сергеевича Пушкина, взятая из книги «Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты». — 1935г.
В источнике есть фото и другой странички:
http://pushkin.niv.ru/pushkin/documents/yazyki-perevody/yazyki-perevody-006.htm
Изображения датированы самим Пушкиным 16 марта 1832 г.
В библиотеке Пушкина была книга по еврейскому языку: Hurwitz Hyman «The Elements of the Hebrew Language». London. 1829
Это проливает некоторый свет на то, откуда «солнце русской поэзии» стремилось, по крайней мере, по временам, почерпнуть живительную влагу для своего творчества :)
А как иначе? Выходит, и Пушкин не был бы в полной мере Пушкиным без обращения к этим истокам? Понятно также, что это никто никогда не собирался «собирать и публиковать». Ведь, во-первых, это корни творчества, а не его плоды, а, во-вторых, далеко не всем было бы приятно видеть в сердце русского поэта тяготение к чему-то еврейскому. Зачем наводить тень на ясное солнце? Уж лучше говорить о его арапских корнях. Это, по крайней мере, не стыдно и не помешает ему остаться подлинно русским светилом.
А, с другой стороны, как говорится, из песни слов не выкинешь, и всё тайное когда-либо соделывается явным… :) Конечно, это ещё ничего не доказывает, ведь скажет кто-нибудь: он и на французском писал, и что теперь? И всё же, любопытная деталь... Впрочем, абсолютно не важно, была ли в Пушкине еврейская кровь, или же нет. Гораздо важнее то, что в его записной книжке были такие страницы!